Екатерина трофимова акра семейное положение. Первый вице-президент, газпромбанк. «Здоровый период наведения порядка»

Бизнес-ланч с «Ведомостями» Екатерина Трофимова решила провести в бывшем GQ Bar - сейчас это заведение называется «Балчуг, 5» и позиционируется как «один из самых грандиозных проектов Аркадия Новикова, совмещающих все актуальное на сегодня в ресторанном бизнесе». Но для Трофимовой это просто удобное место для встречи: штаб-квартира Газпромбанка находится в соседнем подъезде. Руководитель пресс-службы, оставляя нас тет-а-тет, пошутил: если вдруг что не так, кричите или стучите в стену. Трофимова в ответ только смеется и отмахивается. Как первый вице-президент Газпромбанка она курирует в том числе и коммуникации с прессой, а предыдущий опыт работы научил ее публичности.

«Ни один хедхантер на мне не заработал»

«В парижском офисе Standard & Poor’s я проработала более 11 лет, - рассказывает Екатерина. - Это очень солидный срок, особенно по западным стандартам: там принято менять работу каждые пять лет. Последнее время руководила группой рейтингов и финансовых институтов стран СНГ, а это и стратегическое планирование, и работа с клиентами, и управление персоналом. Работа была интересная, атмосфера хорошая, важнейшая профессиональная школа, но в определенный момент поняла, что надо двигаться дальше».

Вообще-то у Трофимовой, как у рейтингового аналитика, было глубинное представление обо всех потенциальных работодателях. «Я рассматривала различные возможности, разные страны мира и континенты, - говорит она. - Помимо интереса самой работы для меня важна репутация моего работодателя, качество и принципы его работы, добросовестность бизнеса, корпоративная культура. Было много очень интересных предложений, но я остановила свой выбор на Газпромбанке».

Собеседований с акционерами у Трофимовой перед трудоустройством не было, всего одно с высшим руководством банка: «По моей предыдущей работе мы друг друга знали».

В общем, моя версия о вмешательстве рекрутинговых агентств в назначение Трофимовой оказывается несостоятельной: «Сначала ушла из S&P, планировала долгое время отдыхать, но стало скучно уже месяца через два, - улыбается она. - Начала активно искать работу, и контакт [с Газпромбанком] сложился сам собой. Сожалею, но ни один хедхантер на мне не заработал. Да и я за все время работы в S&P не сходила ни на одно интервью с потенциальными работодателями, как, кстати, и за время работы в Газпромбанке. Все мои карьерные ожидания оправдывались эволюционным путем - я по натуре очень преданный человек и сотрудник».

Сейчас в правлении Газпромбанка она курирует всю аналитическую работу, Центр экономического прогнозирования, который сама и возглавляет, все коммуникации, а также Центр по рейтинговому консультированию: «Мы его обособили и вывели из финансового бизнеса, тем самым сведя к минимуму конфликт интересов, сформировали команду бывших аналитиков из трех международных рейтинговых агентств и очень успешно консультируем клиентов по поводу того, как взаимодействовать с этими агентствами - это непростой процесс».

С самими рейтинговыми агентствами в последние годы тоже все непросто. Начиная с кризиса 2008-2009 гг. их все чаще обвиняют в непредусмотрительности и неправильных оценках. После снижения кредитного рейтинга Франции в ноябре 2013 г. члены французского правительства комментировали эту новость примерно в таком духе: «Кто все эти люди из рейтинговых агентств?! Они же ничего не понимают - вспомните кризис!»

Значительную часть доходов агентств, по словам Трофимовой, составляет комиссия, которую они получают с рейтингуемых: «Причем существует ряд страновых рейтингов, которые предоставляются на бесплатной основе. Но таких меньшинство. Решение всегда за агентством. Они оставляют за собой возможность бесплатно выставлять рейтинг эмитенту, если считают его важным участником рынка. Например, из недавно раскрытой агентствами информации можно понять, что США не платят за свой рейтинг. Ведь сложно представить, как бы вообще функционировала система рейтингования без этой точки отсчета, которая, правда, не слишком высокого уровня, как сейчас выясняется. Тем не менее это некий элемент калибровки для всей системы. Но большинство государств с развивающимися рынками за рейтинги платят». Проблема только в том, что не все рейтинговые агентства открыто говорят, в каких случаях им за рейтинг заплатили, а в каких нет. Остальные доходы образуются за счет подписок на отчеты агентств и тренингов.

«А Газпромбанк платит за свой рейтинг?» - интересуюсь я. «В России абсолютное большинство клиентов рейтинговых агентств платит за свой рейтинг», - дипломатично отвечает Трофимова. «А правительство России?» - спрашиваю я. Она, смеясь, повторяет свой ответ. Потом добавляет: в России были прецеденты, когда агентства выставляли рейтинги, руководствуясь принципом важности оценок для рыночных ориентиров. Были и случаи, когда клиенты в России переставали платить за рейтинги, предоставлять информацию, просили их отозвать, но рейтинги оставались.

Трофимовой приходилось самой понижать рейтинг до уровня дефолта: «[В первый раз] это был один из первых пяти банков, с которыми я общалась еще в начале своей работы в S&P. Я [и после] понижала рейтинги до дефолта. Но, к счастью, всегда процесс общения с клиентами даже в самой кризисной ситуации был корректным. Вот вы упоминали про жесткую критику рейтинговых агентств со стороны политиков на страницах газет. Думаю, вы можете представить себе, какие комментарии они делают при личном общении с аналитиками!» За время работы в S&P она наслушалась ужасных историй на эту тему - например, как одному аналитику звонил европейский банкир и нагнетал страсти: «Вот ты понимаешь, что из-за твоих действий теперь я окажусь на улице, потому что меня уволят? А это значит, что моя престарелая мать тоже окажется на улице, у меня не будет пенсии, потому что я уже в возрасте и меня никуда не возьмут на работу. Мои малолетние дети не получат хорошего образования, они пойдут продавать свои органы, и наш род будет проклят на много поколений вперед!» А в другой раз все правление компании было снято даже не после понижения рейтинга, а после того, как рейтинговое агентство в отчете написало комментарий о том, что качество управления плохое. «Предполагаю, что это был скорее повод, которым воспользовался собственник. Тем не менее сила слова агентства очень высока», - говорит Трофимова.

«А какой смысл в «большой тройке» рейтинговых агентств, если они постоянно дублируют решения друг друга?» - спрашиваю я. «На самом деле рейтинговых агентств значительно больше, если учитывать местные, - отвечает она. - Наверное, их так много потому, что рейтингование - это не точная наука. Истина, как всегда, находится где-то посередине, а может быть, и за пределами того, что думает большинство. Поэтому уже сложилось правило: когда компания собирается выпускать евробонды, нужно иметь как минимум два рейтинга. Вдруг другое агентство выявит что-то особое, специфическое? А если они оба прорейтингуют одинаково, значит, есть вероятность, что не ошиблись. Так что это отражение плюрализма мнений, желания инвесторов получить максимально возможную гарантию точности оценок. При выставлении рейтингов агентства отнюдь не ориентируются друг на друга. Рейтинговые оценки никогда не выставляются и не меняются с оглядкой на другие агентства. Схожесть оценок - оттого, что методологии очень похожи. Много критики звучит по поводу сформировавшейся олигополии на рынке, но она на самом деле необходима рынку».

«Цена за интересную работу»

Наверное, Газпромбанк, нанимая Трофимову, хотел, чтобы у него и у его клиентов все было в порядке с рейтингами? «Мотивация для моего найма никак не была связана с рейтингом Газпромбанка. Он и до моего прихода был хорошим, инвестиционного уровня, - улыбается Трофимова. - Собственным рейтингом в банке занимается совсем другая команда, которую во избежание конфликта интересов курирует глава нашего блока рисков. Очень внимательное отношение в культуре Газпромбанка к добросовестному ведению бизнеса. А Центр рейтингового консультирования, который курирую я, занимается исключительно консультированием сторонних лиц». Она гордится тем, что Центр рейтингового консультирования Газпромбанка занимает уже 20% этого рынка и, несмотря на непростую экономическую ситуацию, не допустил ни одного понижения рейтингов по своим клиентам: «В 2013 г. в российском нефтегазовом секторе 40% всех позитивных рейтинговых действий, осуществленных международными агентствами, пришлось на клиентов рейтингового консультирования Газпромбанка. В российском секторе электроэнергетики - 72%. Не менее успешные результаты достигнуты в секторах грузоперевозок, торговли и ряде других».

Решаем сделать уже заказ и берем по бизнес-ланчу: Трофимова - европейский, а я - азиатский. Трофимова говорит, что в еде непритязательна и вообще мало ест. Не прошло и двух минут, как нам приносят салаты. «Сейчас по многим причинам интереснее делать национальную, региональную карьеру, чем глобальную, - продолжает первый вице-президент Газпромбанка. - Я успела поработать во Франции в первые два года кризиса и почувствовала усталость от монотонности и постоянности антикризисной борьбы. А хочется развиваться. Эта антикризисная борьба и в Европейском союзе, и в Америке продолжается и будет продолжаться еще достаточно долго. В этом плане вызовы и возможности для работы в России очень интересны».

А как же политические и социальные риски? Мне кажется, что даже и на позиции первого вице-президента Газпромбанка невозможно не чувствовать рост социального напряжения в России. «Социальное напряжение сейчас нарастает везде, это связано с глубинной перестройкой социально-экономической модели общества во всем мире, - возражает Трофимова. - Что и предсказывали многие макроэкономисты. Это типичная составляющая столь глубокого кризиса, который проходит мировая экономика. Степень роста социальной напряженности в развитых странах намного выше, гораздо жестче». Под грохот кофемолки в баре она слегка повышает голос. «Я точно так же, как и все, страдаю от пробок, некачественной экологии. Но, - усмехается Трофимова, - для меня это та цена, которую я плачу за свой выбор: интересную работу».

«Я благодарна даже тем, кто делал гадости»

Она родилась в Ленинграде. Но, смеясь, подчеркивает: «Мое место рождения никоим образом не повлияло на мое трудоустройство». Вплоть до отъезда во Францию она жила в типичной питерской коммуналке - зато в самом центре, с видом на Адмиралтейство. И до сих пор скучает по петербуржской атмосфере, хватаясь за любую возможность оказаться в родном городе. «Меня воспитывали мама, бабушки и дедушка. И я очень благодарна моей семье. То, чего я достигла, - это прежде всего их заслуга. Я вообще считаю, что за каждым успешным человеком всегда стоит команда, маленькая или большая: его семья, коллеги, просто близкие. Моя дань уважения и благодарности тем, кто мне помогал и помогает, - это самой помогать другим. Могу сказать, что мне в жизни очень везет с людьми. Я благодарна даже тем, кто делал гадости: эти люди меня многому научили», - говорит Екатерина.

Французский она выучила уже на последних курсах Санкт-Петербургского университета экономики и финансов и во Францию попала относительно случайно, не планируя переезд. «Получила стипендию французского правительства, и меня пригласили сделать диплом в Сорбонне. Я успешно ее окончила и опять-таки по чистой случайности попала в S&P в Париже. Устраиваясь на работу, я смутно помнила из краткого курса института, что такое рейтинговое агентство», - смеется Трофимова. Про то, как вести себя на собеседовании при устройстве на работу, у нее тоже были туманные представления. «Это сейчас мы все подкованные и знаем, какие могут быть вопросы, так как они в большинстве своем стандартные. А тогда, в конце 1990-х, меня искренне ставил в тупик вопрос «Как вы видите себя через 10 лет?» - вопрос, заданный человеку, который еще несколько лет назад жил за железным занавесом. Я пыталась отвечать искренне, и получалось не всегда хорошо. Но меня все равно взяли на работу», - весело рассказывает она.

Действительно, сказать интервьюеру на собеседовании, что через 10 лет видишь себя на его месте - это очень смело. Наверное, он обиделся? «Обиделся, хотя я всего лишь хотела сказать, что нацеливаюсь на здоровый карьерный рост, подразумевая, что он продвинется и сам за это время. Он был единственным, кто написал на меня негативный отзыв. Но самое интересное, что обижался он зря. Потому что уже через 5-6 лет я работала на несколько позиций выше, чем замахнулась тогда на интервью. Это была не наглость, а реальное провидение!» - снова смеется Трофимова.

Правда, на первых порах ее карьерный путь начинался, как в сказке про Золушку. «В S&P я пришла на позицию ниже базовой. Мой непосредственный руководитель, не рассмотрев во мне никаких талантов, посчитал, что единственное, на что я способна, - это разбирать папочки, - вспоминает Екатерина. - Две недели я их талантливо разбирала. Но я знала, что мой начальник ошибся, что он впоследствии и признал. Потом, понимая, что ничего не меняется, после восьмичасового разбора папочек я стала оставаться еще на несколько часов, так сказать, на вторую смену, чтобы по своей инициативе заниматься каким-нибудь содержательным проектом, до которого ни у кого не доходили руки». Начальство, посмотрев на результаты, призадумалось: может быть, хотя бы поменять эти две смены местами? «А с папочками потом еще проще получилось, - смеется моя собеседница. - Я придумала правило, как работать без них, и со временем потребность в этих папочках отпала сама собой. Так что я в принципе решила и задачу, поставленную в начале. Вообще, наверное, задача каждого человека - реализовать все свои таланты по максимуму».

Кстати, в юности Трофимовой прочили оперную карьеру: «Я была солисткой в хоре при Дворце пионеров. Но попала я туда уже в перестройку и пионерских песен не застала, мы занимались классическим репертуаром, даже духовным, что вообще было революционным по тем временам. Однако я этим путем не пошла, следуя принципу: можешь не петь - не пой». А как же певческий талант - заглох? «Некоторые знакомые пытаются меня вернуть к пению, - признается Екатерина. - Но пением надо заниматься регулярно, особенно оперным, - связки нужно тренировать. Уговаривают диск записать. Так что, может быть, и певческий опыт пригодится».

А вот что ей точно пригодилось из прошлой жизни, так это работа гидом на круизных теплоходах для интуристов: «Какой житель Петербурга не был экскурсоводом по своему замечательному городу?! Мне думается, что мои скромные успехи публичных выступлений связаны как раз с этим. Я была вынуждена говорить по-английски без перерыва по 20 часов и зажигать внимание людей, которые, может быть, танцевали до ночи и не выспались. Мы сами спали в автобусах на причалах, куда приходили круизные корабли».

«Профессионалы, а не мужчины и женщины»

На Женском экономическом форуме в Довиле минувшей осенью Трофимова выступала на одной из немногих сессий не на тему «женщина в бизнесе», а по международным финансам. «Уже сама постановка вопроса - квалифицировать работников по гендерному признаку, а не по результатам и качеству их работы - мне кажется несостоятельной. Считаю, что разнообразие мнений и подходов улучшает систему управления и развитие бизнеса, но не поддерживаю призывы к введению квот для женщин в высшем руководстве», - говорит она.

Но как же тогда объяснить тот факт, что в России немного женщин на первых постах? Назначение Эльвиры Набиуллиной на пост председателя Центробанка - одно из редких исключений. «Очень опасно здесь неправильно понять причинно-следственную связь. Я не считаю, что выдвижение госпожи Набиуллиной - само по себе исключение. Вообще, не очень хотелось бы рассматривать ее назначение в гендерном ракурсе. Я сама рассматриваю коллег в качестве профессионалов, а не мужчин или женщин», - отвечает Екатерина.

Останется ли Трофимова в Газпромбанке так долго, как это получилось в S&P? «Я и на предыдущем месте работы не зарекалась, на сколько я там, и здесь. Я в принципе человек очень преданный», - говорит она. Во всяком случае, драйв на ближайшие годы ей обеспечен: моя собеседница отмечает, что Газпромбанк сильно менялся в последние годы, и уверена, что эта трансформация будет продолжаться: «Основные тенденции последних лет - диверсификация, расширение бизнеса, улучшение качества управления и риск-менеджмента. «Газпром» - системообразующий клиент, исторический якорный акционер, работа с которым продолжает активно развиваться по многим направлениям. Объемы операций банка с группой компаний «Газпрома» продолжают расти, но операции с несвязанными сторонами растут опережающими темпами. Многие могут удивиться, но доля группы компаний «Газпрома» в нашем кредитном портфеле меньше 5% (2,2%, по МСФО на 30 сентября 2013 г.) уже достаточно давно».

«На рынках капитала бизнес Газпромбанка сфокусирован на развитие работы на международных рынках для клиентов с приоритетом в долговых инструментах», - продолжает Трофимова. «В 2013 г. по выпуску еврооблигаций для российских эмитентов Газпромбанк занял почетное второе место после JPMorgan, т. е. первое место среди российских банков, - общий объем выпущенных с нашим участием бумаг составил более $21 млрд. По выпуску локальных рублевых облигаций в 2013 г. Газпромбанк на втором месте с общим объемом выпущенных с участием банка бумаг более чем на 650 млрд руб. К примеру, Газпромбанк был организатором всех «инфраструктурных» облигаций (с купоном, привязанным к инфляции) для РЖД, ФСК, «Газпрома» на общую сумму в 280 млрд руб.», - довольно улыбается первый вице-президент.

В 2013 г. Газпромбанк также лидировал по выпуску собственных долговых инструментов среди российских коммерческих банков (на $3 млрд), причем с самым большим диапазоном выбора валют (в пяти валютах). Очень показательным, по словам Трофимовой, был выпуск в октябре на $1 млрд, когда объем заявок превысил $4 млрд: «Такой объем заявок на бумаги российского коммерческого банка был зафиксирован впервые».

«Здоровый период наведения порядка»

Решаем заказать зеленого чаю, который не входит в бизнес-ланч. «Одна из особенностей Газпромбанка - это консерватизм, но в хорошем понимании этого слова, - продолжает Трофимова. - Консерватизм как осторожность, спокойствие, добросовестность. Например, следуя консервативной стратегии развития, банковский бизнес Газпромбанка фактически рос органическим путем без материальных приобретений банков в России в отличие от многих конкурентов». Такое положение вещей Газпромбанк менять не собирается, равно как и поглощать бизнес тех банков, которые лишаются лицензий в процессе чистки рынка, начатой Набиуллиной.

Спасать терпящие бедствия банки по просьбе государства Газпромбанку тоже не приходится. У него другая системная роль: «Она прежде всего состоит в обеспечении сохранности и роста инвестиций наших акционеров и клиентов. Мы занимаемся развитием ряда промышленных проектов, что, мы видим, способствует росту их качества. При финансово-управленческой поддержке Газпромбанка ведется активное инновационное развитие «Ижорских заводов» и предприятий группы ОМЗ, и нам уже удалось сформировать мощнейший современный промышленный кластер в России: если в 2006 г. загрузка по всем производственным площадкам ОМЗ не превышала 20-30%, то сегодня уровень загруженности производственных мощностей близок к проектной. В 2013 г. мы совместно с ОАО «НК «Роснефть» приступили (в роли финансового консультанта) к реализации проекта по запуску новой судоверфи «Звезда» на Дальнем Востоке». Газпромбанк также участвует в крупнейших российских инфраструктурных проектах, реализуемых при помощи механизма ГЧП, - таких как строительство центрального участка автомагистрали Западный скоростной диаметр и нового выхода на МКАД с федеральной автодороги М1 «Беларусь» Москва - Минск.

Трофимова просит официанта принести счет - ей уже давно пора идти, оказывается, за нашей беседой она даже пропустила встречу в офисе, а еще надо успеть на спектакль в МХТ. Как человек западной корпоративной культуры, она не спорит с тем, что обед оплачивают «Ведомости». Меня все же удивляет ее оптимизм по поводу происходящего в российской экономике, которая, по словам некоторых аналитиков, уже вошла в рецессию. «Насчет рецессии не согласна. Для этого нужно, чтобы экономика сокращалась на протяжении нескольких кварталов подряд. Согласно же данным Росстата, в первом полугодии темпы экономики оставались положительными - 0,2% в квартальном выражении, - возражает Трофимова. - Слово «рецессия» неправильное. Россия вошла в период низких темпов роста вместе со всем миром. Исторические драйверы нефтегазового экспорта во многом исчерпаны. Драйверы, связанные с ростом потребления на основе кредитования, тоже. Но я вижу, что сейчас в бизнесе идет очень серьезная перестройка и активная оптимизация, повышение эффективности. И в этом смысле охлаждение темпов роста выступило катализатором данных процессов. Если бы не было этого замедления, кто-то должен был бы его придумать. Это такой очень здоровый «период наведения порядка», и временное охлаждение экономики - приемлемая плата за то, чтобы в будущем обеспечить более стабильные темпы роста и снизить риски наступления кризиса. Критических сигналов мы не видим. Подушка безопасности в экономике и на уровне отдельных компаний достаточно хороша».

Отток капитала ее тоже не смущает: «Цифра оттока, которую так часто обсуждают, является следствием математического тождества, разницей между счетом текущих операций в платежном балансе Российской Федерации и изменением резервов Центрального банка. При обсуждении качества инвестиционного климата важно рассматривать и ряд других очень важных показателей, как, например, прямые иностранные инвестиции в нефинансовый сектор, и они продолжают расти даже с поправкой на сделку «Роснефти» с ТНК-BP. По этому показателю в пересчете на душу населения Россия в два раза превышает данные по Китаю и Бразилии. Отток капитала в обсуждаемом определении структурный и является закономерным результатом экспортной ориентированности нашей экономики при проведении Банком России политики относительно плавающего курса. В Германии, например (я вас сейчас удивлю), размер оттока в таком определении по отношению к ВВП больше, чем в России. У нас - меньше 5% ВВП, а в Германии - 9-10% ВВП. Такие показатели характерны для любой экспортно-ориентированной страны, если она не переводит сверхдоходы от внешней деятельности в специальные фонды».

«Задач и проблем много, но суть работы любого профессионала и состоит в их решении», - говорит она на прощанье с улыбкой.

«Деятельность рейтинговых агентств вызывает очень много эмоций. А излишняя эмоциональность мешает видеть истинное положение вещей. Если посмотреть на динамику бизнеса рейтинговых агентств, можно убедиться: несмотря на влияние кризиса, объемы их операций продолжают расти. Сложился определенный парадокс: рейтинговые агентства критикуют, но кризис привел к тому, что их роль только увеличилась и они упрочили свои позиции. Это связано с увеличением регулирования по миру и, в частности, с введением «Базеля III». Агентства, конечно, ошибаются, но делают это искренне. Думаю, пока желание переложить ответственность за принятие решения на кого-то останется частью человеческой природы, рейтинговые агентства будут процветать».

О Газпромбанке

«Газпромбанк сейчас - это крупный универсальный финансовый институт с широкой клиентской базой. Активно развивается розница. И в дальнейшем она останется одним из важнейших драйверов роста, хотя банк все же прежде всего корпоративный. Но у нас и розница особая: в отличие от многих банков кредитный розничный портфель более чем на две трети состоит из ипотечных кредитов». Банк фокусируется на работе с премиальными клиентами, куда среди прочего входит private banking: в этом секторе сейчас Газпромбанк обслуживает более 5000 клиентов, за последние пять лет их число выросло в 4,5 раза. А совсем недавно, напоминает Трофимова, в декабре 2013 г., Газпромбанк был признан лучшим российским банком в области private banking по версии Global Banking & Finance Review.

Штрихи к портрету

«В детстве я не любила так называемые опросники, анкеты. Помните, их все передавали по рукам? Меня в замешательство приводили вопросы типа «кто твой любимый писатель» - мне они все интересны, каждый по-своему, да и не все прочитано!»

«Хобби тоже менялись - от беговых лыж до истории искусств. Мне сложно разделять, что является основной, а что дополнительной деятельностью. И если я, например, иду в музей или на концерт классической музыки, путешествую, читаю или занимаюсь плаванием или танцами, я как-то не выделяю это из своей основной деятельности».

«Путешествуя, плавая или сидя на спектакле, в кино или на концерте, я могу придумать очень полезную рабочую идею. Когда играю с сыном, мыслительный процесс тоже не прекращается, и я среди прочего думаю и о работе. И сын для меня - огромный источник вдохновения и идей. Вы не поверите, насколько увлекательно перечитывать сказки с ним и сколько новых идей это дает!»

Стиль работы

«В офисе я вообще сижу немного - постоянно в движении, на встречах, в поездках, но всегда на связи. Стараюсь, чтобы ни один звонок или письмо не остались не отвеченными, причем ответ должен поступить в кратчайшие сроки. С современными средствами связи можно работать и выходить на связь отовсюду, теперь даже из самолетов. Легко работаю в машине, так что не теряю время в пробках. Со мной практически всегда можно связаться, максимум в течение 24 часов. А вот социальными сетями я пользуюсь мало. Заходила в некоторые несколько раз только для того, чтобы кого-то найти, но интересующих меня людей не нашла».

Газпромбанк

Финансовая группа. Акционеры (на 30 декабря 2013 г.): НПФ «Газфонд» (49,51%), ОАО «Газпром» (35,54%), Внешэкономбанк (10,19%), ООО «Новфинтех» (3,44%), ООО «РФК» (0,78%), менеджмент (0,4%). Финансовые показатели (МСФО, девять месяцев 2013 г.): активы - 3,4 трлн руб., капитал - 389,2 млрд руб., чистая прибыль - 23,96 млрд руб. 43,43% из пакета «Газфонда» принадлежит компаниям, более 80% акций которых находится в доверительном управлении у ЗАО «Лидер», совладельцы которого - Юрий Ковальчук и Николай Шамалов.

Ольга ПРОСКУРИНА

Мы живем в изменчивом мире, мобильность труда становится неотъемлемой частью жизни, культуры. Я никогда не планировала карьеру в какой-то определенной географической точке. Работаю в Москве, до этого более 11 лет провела в Париже, а родилась в Санкт-Петербурге. Вообще карьера складывалась нелинейно.

Во Франции я оказалась по стечению обстоятельств. Когда закончила финансово-экономический институт, уже было ясно, что идея Собчака сделать из Санкт-Петербурга финансовый центр провалилась и все деньги будут концентрироваться вокруг Москвы. К тому же грянул финансовый кризис 1998 года. Я приняла участие в конкурсе на стипендию французского правительства за компанию с друзьями, но получилось, что выбрали именно меня. Учеба в в Сорбонне не входила в мои жизненные планы, но круто изменила мою профессиональную и личную жизнь.

В Сорбонне у меня был прикладной курс по финансам, нужна была практика. А меня никто на работу не берет — все компании для себя Россию как рынок закрыли. Но я упорно рассылала резюме. Во Франции очень щепетильно относятся к его оформлению — должна быть цветная фотография, ни в коем случае не ксерокс, от руки написанное мотивационное письмо. Случайно на ярмарке вакансий познакомилась с женщиной из рейтингового агентства Standard & Poor’s, которая упомянула, что коллега ищет кого-то на восточные рынки. А у меня резюме с фотографиями уже не осталось, пришлось из рук у тех, кому раньше дала, вырвать и отсканировать. В S&P удивились, но на стажировку взяли.

Помню, что многочисленные собеседования в течение нескольких недель при приеме на работу были для меня абсолютно непредсказуемы. Это сейчас я знаю, сама уже проведя множество и множество собеседований с кандидатами, что мне задавали абсолютно стандартные вопросы «из учебников». Но для человека, недавно и не мечтавшего выехать за границу даже в туристическую поездку, все это было абсолютно ново. Тогда я просто максимально конкретно и искренне пыталась отвечать на вопросы, и некоторые ответы получались абсолютно неканоническими. На собеседовании, помню, меня поставил в тупик вопрос, как я вижу свою карьеру через 10 лет. Это стандартный вопрос для западных компаний, но ответить на него мне, выросшей в СССР, было трудно — еще недавно я не могла себе представить, что поеду за границу. Набравшись смелости, я ответила первое, что пришло в голову: планирую быть на вашем месте. Я ошиблась. Через 10 лет я была на позиции на три должности выше тогдашнего собеседника.

Начинала карьеру в S&P ассистентом по исследованиям, это самый низкий уровень в иерархии. Поначалу просто разбирала папки. И наверное очень бы преуспела на этом поприще, делая сейчас это абсолютно виртуозно, если бы постоянно не проявляла инициативу и не повышала всегда планку, обеспечивая все более и более качественный результат. Двигалась быстро: поначалу я была единственным русскоговорящим сотрудником в своем направлении, а Россия превзошла все ожидания оптимистов, европейские компании снова ринулись туда делать деньги, интерес к рейтингам вырос. Так что на меня быстро свалился огромный объем ответственности. Не отработав и года, я одна поехала в Москву делать срочное исследование для очень крупного банка. Обычно на место выезжает команда из двух человек, но у француза возникли проблемы с визой. Но я справилась. Менее чем за десять лет я прошла путь от «ниже некуда» до директора группы рейтингов финансовых институтов по СНГ, вошла в управленческую команду банковской группы Европы.

Спустя некоторое время после моего прихода в S&P у компании появился полноценный филиал с командой в Москве, но вопрос о моем переезде никогда не стоял. Во-первых, жестко специализироваться на России я начала, уже став менеджером. А до этого занималась большим регионом развивающихся рынков, куда входили такие разные страны, как Казахстан и ЮАР. Для меня это стало большим плюсом — рейтинги строятся на межстрановых сравнениях по качеству кредитной устойчивости и т. д., важно, чтобы у тебя был широкий географический кругозор.

Мне вообще кажется, что в жизни важно быть максимально восприимчивым к возможностям, которые перед тобой открываются. Стечение обстоятельств только в том случае станет поворотным в твоей судьбе, если ты можешь им воспользоваться, чтобы перейти на какой-то новый уровень.

Многие ошибочно воспринимают хорошие аналитические способности как предрасположенность к чисто аналитической работе, а аналитические навыки важны во многих сферах. После 11 лет работы в S&P я рада, что у меня появилась возможность использовать свои опыт и знания в бизнесе. Все-таки по характеру и профилю я скорее анализирующий управленец. После ухода из S&P думала год отдыхать, но получилось только 2,5 месяца. Это был самый длинный отпуск в моей жизни, я объехала все побережья Франции. Отдохнула хорошо, что чисто физиологически было важно при выходе на новую работу — энергия, идеи, свежесть восприятия.

Для меня большая честь присоединиться к команде Газпромбанка — одного из трех крупнейших финансовых институтов страны с сильным брендом и очевидным потенциалом развития, реализации которого и я на своем месте собираюсь поспособствовать. Мне понятна и близка стратегия, культура и принципы работы банка. В банке очень профессиональная команда. Я много лет изучала финансовый рынок в России и очень информированно и щепетильно подходила к выбору будущего работодателя. К тому же это предложение позволяло мне изменить профиль деятельности, используя накопленный опыт, о чем я мечтала.

Западные работодатели не готовы к экспериментам с опытными и, следовательно, дорогостоящими сотрудниками, они, в основном, ценят тебя только в той специальности, где ты уже реализовался. Работодатели с развивающихся рынков более гибкие и готовы к смене специализации кандидата. Я пересмотрела недавно в самолете очень талантливый фильм «Кошечка» Григория Константинопольского. Там престарелая балерина в исполнении Михаила Ефремова, сидя у разбитого корыта, говорит, что «зато всю жизнь работала только по специальности», что хоть как-то примиряет ее со своими неудачами. Но «жертвы, упрямство, фанатизм и труд каторжный» в безумном стремлении к карьере — явно недостаточны для осуществления оной. Мне же кажется, что не надо бояться менять направления профессиональной карьеры, даже очень удачной. (Хотя это может быть очень страшно, по себе знаю. Здесь прежде всего важна поддержка близких.) Если ты толковый и творческий человек, все, что делал раньше, может пригодиться. Например, в юности я подрабатывала гидом-переводчиком и по 18 часов в сутки водила туристов по Питеру, что стало неоценимым вкладом в развитие спикерских способностей. На моей нынешней позиции востребованы все те знания и связи, которые я приобрела в рейтинговом агентстве.

Переезд из Парижа в Москву никакой проблемы не создал. Я человек мобильный, уже много лет больше всего времени проводила в самолете, сейчас значительно меньше. Мой пятилетний сын, хотя и видел однажды мое выступление по телевизору, считает, что я работаю кем-то вроде стюардессы — все время то на самолет, то с самолета. Просто в тот раз взяла с собой немножко больше вещей.

Отработав 11 лет там и несколько месяцев здесь, могу сказать, что для успеха в карьере нужны одни и те же качества: профессионализм, нацеленность на результат, амбициозность, порядочность. Конечно, есть культурные и языковые особенности, но наши соотечественники вполне эффективно ассимилируются в западную бизнес-культуру. Я знаю множество примеров очень успешных карьер выходцев из стран бывшего СССР на Западе.

В отличие от сложившегося клише, что именно узкая специализация и знания позволяют сделать успешную карьеру на Западе, из своего опыта скажу, что максимально широкий кругозор, разносторонность развития и уровень общего образования и воспитания — не менее важные факторы, по крайней мере в европейской бизнес-культуре и особенно в сферах умственного труда, и приобретают все большее значение по мере движения по иерархической лестнице. Не нужно знать все, но для продвижения в карьере там важно, чтобы ты был не только специалистом, но и органично развитой личностью.

И там, и тут нужно работать много. Даже языки здесь сейчас так же необходимы, как на Западе. К корпоративной культуре тоже нужно приспосабливаться в любой стране и в любой организации. В России, например, я за первый месяц работы узнала о противопожарной безопасности больше, чем за 11 лет работы во Франции — там достаточно было знать, куда бежать в случае пожара. И считаю, что российский подход более правильный.

В странах СНГ, например, не принято жать женщине руку. После Франции подсознательно меня это очень настораживало. Там, если тебе не пожали руку на совещании, это верный знак, что тобой недовольны. А здесь, если женщина протягивает руку при встрече, то ставит этим многих в тупик, и часто мужчины начинают целовать руку, что на Западе было бы странно.

С тех пор как в России появился закон о регулировании рейтинговой деятельности, прошло чуть более года. За это время гендиректор первого в России аккредитованного агентства АКРА Екатерина Трофимова собрала 27 независимых акционеров с капиталом 3 млрд рублей и намерена привести рейтинговую отрасль страны в соответствие с мировыми стандартами. Ей есть с чем сравнивать. Получив в конце 2000-х финансовое образование в родном Санкт-Петербурге, за докторской диссертацией Трофимова отправилась в Парижский университет Сорбонна. Во Франции она начала с должности простого аналитика и доросла до директора и главы группы рейтингов финансовых институтов России и стран СНГ S&P. А потом вернулась на родину.

После 11 лет удачной карьеры в международном рейтинговом агентстве вы переехали из Парижа в Москву, перешли на сторону клиента, да еще в квазигосударственный Газпромбанк. Это был вызов собственной карьере?

Это было интересное предложение от одного из крупнейших российских банков. В парижском офисе S&P я специализировалась на российском финансовом рынке, поэтому к моменту приглашения из ГПБ я прекрасно понимала, компанию какого масштаба и какой корпоративной культуры он собой представляет, хорошо лично знала команду и ни разу впоследствии не разочаровалась. Моим первым «проектом» там стало создание единого аналитического «Центра экономического прогнозирования» для обеспечения банковских подразделений аналитикой и прогнозами для внутренних потребностей и работы с клиентами.

Пригодились ли навыки из международной компании в крупном госбанке, где люди с другим мышлением и по-другому построены управленческие процессы?

Я бы не сказала, что люди в российских компаниях имеют какое-то кардинально другое мышление. Все-таки многие из моих коллег успели поработать и на Западе, и на Востоке, и, учитывая процессы глобализации, профессиональная культура в России стремительно меняется. А корпоративная культура отдельно взятой компании всегда будет отличаться от других, и к ней придется адаптироваться. Но если говорить о конкретных примерах, мне кажется, главное, что мы можем использовать, например, из западного опыта - это стандартизация процедур, которая позволяет повысить операционную эффективность компании.

- Саму идею создания АКРА (Аналитическое кредитное рейтинговое агентство. - Forbes Woman ) некоторые участники рынка связывают с резким снижением рейтинга России тройкой международных агентств в начале 2015 года и обвинением их в ангажированности против нашей страны. Не обидно слышать подобное?

В карьере бывают моменты, когда ты интуитивно понимаешь, что делаешь шаг, способный изменить не только тебя, но и целую сферу жизни, общества, экономики. Такое выпадает не каждому и вообще бывает очень редко.

АКРА - как раз тот случай, когда появился реальный шанс изменить в лучшую сторону ландшафт рейтинговой отрасли в России, перенести ее на принципиально новый качественный уровень. Этот вопрос назревал уже давно, и отдельные события в макроэкономике и геополитике были лишь его катализатором. Кроме того, реформа рейтингового рынка совпала с похожими изменениями, происходящими в развитых странах ЕС и США, и сейчас мы соответствуем лучшим мировым стандартам регулирования рейтингового рынка. Остановить меня могло лишь понимание, что концепция проекта неэффективна, либо даже малейший намек на конфликт интересов или покушение на независимость деятельности агентства.

- Почему, по-вашему, ранее в России не инициировали процесс создания подобного института?

Регулирование рейтингового рынка не может появиться из ниоткуда, для этого должны быть объективные предпосылки - определенная степень развития финансового рынка, компетентность регулятора, запрос инвесторов на более детальную оценку кредитного риска внутри страны. Кроме того, наблюдавшаяся на рынке ситуация с доминированием и использованием рейтингов «большой тройки» международных агентств устраивала большинство.

Ухудшение макроэкономической ситуации привело к серьезной компрессии рейтингов, присвоенных по международной шкале, что, в свою очередь, привело к невозможности дифференцировать компании и банки с разным уровнем риска. Это очень важно для регулятора и институциональных инвесторов. Поэтому и возникла потребность в использовании в регулятивных целях кредитных рейтингов, присвоенных по национальной шкале, и в соответствующей реформе рынка в целом.

В России не стали изобретать велосипед. Если, например, мы захотим присваивать рейтинги в Европе, то должны создать там дочернюю структуру, полный набор штата и получить лицензию на местном рынке. Только в этом случае наши рейтинги будут признаваться в Европе. После принятия Федерального закона «О деятельности кредитных рейтинговых агентств в РФ» все агентства, желающие работать с российскими клиентами, оказались в одинаковой ситуации. Мы уверенно конкурируем с тройкой крупнейших иностранных агентств (Standard & Poor"s, Fitch и Moody’s). Де-юре эти компании, имея в России одни из своих крупнейших бизнесов в Европе, являются филиалами лондонских офисов и до сих пор пока не озвучили, намерены ли приводить свою деятельность в соответствие с российскими законами.

Вы начали с нуля масштабный проект странового масштаба. Какие чувства испытали, когда согласились и осознали сей факт?

Больше всего я ощущала ответственность, и, по-моему, это чувство намного сильнее страха. Точнее, оно просто не оставляет шанса страху появиться. Ответственность я несла и за весь проект по созданию совершенно нового игрока на финансовом рынке с такими большими и амбициозными задачами, и за акционеров, которые поверили в этот проект, и за совет директоров, состоящий из профессионалов международного уровня и имеющих колоссальный опыт в рейтинговой сфере, которые не колеблясь приняли предложение участвовать и делиться своим опытом.

Сейчас в команде АКРА чуть более 40 человек, и это уже абсолютно сформировавшаяся структура с выстроенными процессами. Менее чем за год с момента создания агентства мы смогли сделать большой рывок, важным этапом которого стало признание нас Центральным банком РФ и включение первыми в реестр кредитных рейтинговых агентств. И чувство, которое я испытываю в данный момент, - это желание показать агентство в деле, ведь именно сейчас, получив аккредитацию, мы имеем возможность присваивать рейтинги, то есть производить продукт, ради которого и создавались.

Основной целью создания АКРА является обеспечение инвесторов качественным независимым аналитическим продуктом, показывающим уровень кредитного риска эмитентов и финансовых инструментов в разных секторах экономики. Безусловно, наша первичная задача - развитие продукта в России. Мы делаем на это основную ставку, концентрируя компетенцию команды на российском рынке. Это совпадает с потребностью инвесторов и логично вписывается в стратегию развития российского финансового рынка в целом.

Ведь степень развития финансового рынка у нас такова, что становится уже странно, когда рейтинговая отрасль отстает от финансовой.

Для сравнения: в не самой развитой стране Бангладеш имеется порядка 7000–10 000 кредитных рейтингов, а в России на сегодня их не более 500–600. Вместе с тем, как бы интенсивно ни развивался российский рынок, его емкость ограничена, и мы в какой-то момент упремся в потолок возможностей. Поэтому, конечно, международный рынок входит в наши планы.

Что вы чувствуете, если не удается найти компромисс или продвинуть свое решение, - бессилие или, наоборот, двойную решимость всех победить?

Конечно, я никогда не сдаюсь, иначе какой из меня руководитель! Но вопрос, какими методами добиваться победы. Идти напролом со знаменем в руках и наперекор всему, включая ветряные мельницы, - не совсем моя модель поведения. Если хотите, то в бизнесе я скорее дипломат. Считаю, что всего можно добиться спокойно, уверенно и не теряя достоинства. Однако не стоит это путать с бездействием или чрезмерной осторожностью - когда, как говорится в известной латинской пословице, «промедление смерти подобно» и приходит момент действовать, нужно брать и делать. Задача хорошего руководителя и управленца как раз этот момент увидеть и использовать.

Однако в середине 2015 года на заседании ЦБ, когда обсуждалась концепция создания агентства, вы очень настойчиво отстояли его название в зале, где присутствовало более 50 самых влиятельных мужчин российского финансового сектора.

Название агентства мы с командой придумывали вместе, перебрали много вариантов, но остановились именно на лаконичном АКРА. Да, первая реакция на том самом заседании была если не отрицательная, то искренне удивленная. Для такого проекта ожидали какого-то громкого названия и обязательно связанного с российской тематикой. Но мне понадобилось не более получаса, чтобы аудитория согласилась. АКРА созвучно греческому слову, означающему верхнюю или наивысшую степень. Именно от этого слова произошло название «Акрополь», и именно наивысшими стандартами мы руководствуемся в своей каждодневной работе. С таким названием в списке более 100 рейтинговых агентств мира в алфавитном порядке мы оказались на первом месте. По всем правилам маркетинга название должно быть сбалансировано по количеству гласных и согласных (у нас их поровну), желательно, чтобы название закольцовывалось (у нас это А и А) и чтобы буквы были близки по алфавиту. А для скептиков сработала история, как в 1982 году в Крыму был обнаружен античный город Акра, погруженный сейчас в морские воды. Этим летом Российское географическое общество организовало археологическую экспедицию по его обследованию.

Вы помните свое первое назначение на руководящую должность? Каковы внутренние ощущения, что «я несу ответственность за коллектив и решение важных вопросов», насколько они отличаются от нынешних впечатлений перед стартом новой деятельности странового масштаба?

Знаете, я верю, что даже самые малые дела имеют большое значение. Я ощущала свою ответственность, и присваивая рейтинги, будучи аналитиком в международном рейтинговом агентстве, и организуя работу своих подразделений в банке, и, разумеется, ощущаю ее и сейчас. Наверное, будь оно иначе, мне бы и не доверили возглавить проект по созданию АКРА, ведь помимо своего опыта я привнесла в проект свою репутацию. Просто по своему характеру работа руководителя агентства отличается от моих предыдущих задач, добавились новые обязанности, и приходится вникать в темы и нюансы, которыми раньше мне просто не приходилось заниматься: закупка офисной мебели, замена лампочек и выбор кейтеринговой компании для презентации.

- После перехода в АКРА ваш распорядок дня изменился?

Я по-прежнему стараюсь начинать свой день с занятий спортом, затем работаю в офисе или езжу по встречам и заканчиваю свой рабочий день достаточно поздно. В таком режиме спорт мне просто необходим. Даже отправляясь в командировку, всегда стараюсь взять с собой спортивную форму и, если в отеле есть спортзал или бассейн, обязательно начну свой день именно там, как бы рано ни пришлось встать. Я в какой-то момент поняла, что просто не выдержу рабочей нагрузки, если не буду получать достаточно физической. Великих спортивных целей я не ставлю, мне даже не совсем важно, каким спортом заниматься. Часто именно в движении или при прослушивании классической музыки мне особенно хорошо думается. Когда я бегу, например на лыжах, то в кармане всегда держу блокнот и ручку. Ну или в крайнем случае записываю мысли в телефон. А вот в бассейне не так удобно, блокнот с собой не возьмешь, а плаваю я обычно час-полтора без перерыва.

Насколько, по-вашему, эффективен для продолжения карьеры выход из той самой зоны комфорта, которая рано или поздно возникает в текущей деятельности?

Я не считаю решение новых задач или освоение нового бизнеса выходом из зоны комфорта. Я, признаюсь, вообще не привыкла ассоциировать свою профессиональную деятельность со словом «комфорт» и не понимаю, зачем осознанно выстраивать себе какие-то умозрительные препятствия, чтобы потом их преодолевать. Комфорт - это когда ты в теплой уютной квартире пьешь чай или когда летишь в самолете первым классом. А работа - это интерес, драйв, движение! Так что, по-моему, как только ты начинаешь на работе ощущать себя в «комфорте», вставай и иди делай дела, преодолевай застой. Я живу по принципу: лучший отдых - это смена деятельности.

Что, по-вашему, женщина может сделать лучше, чтобы продвигать свою карьеру? На что она может опираться, кроме личной помощи третьих лиц?

Лучшее, что может сделать женщина, желающая построить карьеру, - стать по-настоящему экспертом в своей сфере и работать от души и с удовольствием, не ставя перед собой задачу «сделать карьеру».

Трофимова Екатерина Владимировна (родилась 6 марта 1976 года, Ленинград, РСФСР, СССР) — российский финансист, генеральный директор с 2015 года.

В 1998 году окончила Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов по специальности «мировая экономика», в 2000 году - Университет Сорбонны (Париж) по специальности «финансы и налоговое управление».

С 2000 по 2011 год работала финансовым аналитиком, директором и главой группы рейтингов финансовых институтов России и стран СНГ в компании Standard&Poor’s (Франция, Париж). С 2011 года занимала должность первого вице-президента , возглавила центр экономического прогнозирования, курировала работу департамента корпоративных коммуникаций. Она также отвечала за формирование и функционирование центра рейтингового консультирования по предоставлению консультационных услуг для клиентов по взаимодействию с рейтинговыми агентствами. В ноябре 2015 года назначена на пост генерального директора АКРА.

Рубен Варданян поднимет рейтинг

Экс-глава «Тройки Диалог» Рубен Варданян получил предложение войти в совет директоров рейтингового агентства АКРА. Днем ранее агентство объявило об отставке своего первого руководителя — Екатерины Трофимовой.

Какая судьба ждет банковский сектор в России

Только 21% российских банков способен самостоятельно генерировать капитал, заключили аналитики АКРА. Единственный источник финансирования в этих условиях — государство, и на горизонте трех—пяти лет ситуация не изменится.

Глава АКРА: «мы излишне концентрируемся на санкциях»

Гендиректор рейтингового агентства АКРА Екатерина Трофимова рассказала РБК об экономической обусловленности последних санкций, степени их влияния на рейтинговый бизнес и о зависимости российского бизнеса от господдержки.

Международные рейтинговые агентства обсуждали уход из России

Несколько лет назад Рахманов вместе с друзьями решил начать производство продуктов из дичи в России: «Мы искали рецепты, технологов, арендовали сначала небольшой цех, потом цех побольше, и это начало работать. Сейчас уже понятно, что мы нашли очень интересную нишу, где почти отсутствует конкуренция», — рассказывает банкир.

Партнеры организовали скупку мяса — оленя, лося, медведя, кабана и косули — в регионах. Первыми поставщиками стали их знакомые по охоте. Постепенно, рассказывает Рахманов, заработало сарафанное радио, реклама в специализированных изданиях, и сейчас «Лесная диковинка» работает не только с частными охотниками, но и с охотохозяйствами.

Скупленную дичь партнеры перерабатывают на заводе в Королеве, готовую продукцию поставляют в магазины сетей «Глобус Гурмэ», «Азбука вкуса» и «Бахетле». «Делаем все — от паштетов и тушенок до различных деликатесов», — говорит Рахманов. «Бизнес за год вырос колоссально, и мы видим очень большой потенциал для дальнейшего расширения», — рассказывает он, но объем производства и выручку не раскрывает.

Кроме ретейлеров продукция «Лесной диковинки» заинтересовала комбинаты питания, которые обслуживают Кремль, Государственную думу, Совет Федерации, Центральный банк и другие государственные органы, говорится на сайте компании. Никаких специальных связей для того, чтобы попасть в столовые госорганов, не потребовалось, уверяет Рахманов: «Мы связались с представителями комбинатов питания этих ведомств, спросили, интересна ли им наша продукция, нам предложили устроить дегустацию, мы провели ее, всем понравилось, и теперь они являются нашими клиентами».

На пользу новому бизнесу пошли и введенные Россией продуктовые санкции. «До прошлого года потребитель выбирал между традиционными отечественными и традиционными импортными мясными продуктами. Сейчас на прилавках осталось практически только традиционное отечественное, в сетях стало заметно меньше ассортимента. Стало проще выйти с новым продуктом», — объясняет Рахманов.

Потерял ли банкир в деньгах? Рахманов признает, что, сменив деятельность, лишился значительной части доходов: все, что зарабатывает бизнес, реинвестируется в расширение производства — зато ощущения от создания собственного бизнеса ни с чем не сравнятся. «Это мой первый бизнес, и его очень интересно делать. Мы сами выстраивали все производство — от разработки рецептуры до поиска партнеров. Можно сказать, что этот бизнес абсолютно поменял мою жизнь», — радуется он.

Но Рахманов не исключает, что в будущем может вернуться в финансовый сектор. «Сейчас я занимаюсь только этим своим проектом, но это не значит, что я никогда не вернусь в финансы, — говорит он. — У меня есть достаточно свободного времени, чтобы заниматься тем, чем я занимался последние двадцать лет, а сейчас делаю как частный инвестор». Свой уход из УК «Сбербанк Управление активами» банкир объясняет тем, что его планы по развитию компании «не совпали с видением руководства».

«Инвестиционный бизнес сейчас находится в депрессии, но в такие периоды важно искать возможности для его развития и помнить, что он не может полностью исчезнуть — он был и будет неотъемлемой частью российской экономики, так же как и во всем мире», — говорит Рахманов.

Николас Йордан: «Я увидел возможность создавать будущее своими руками»

Николас Йордан

Николас Йордан ушел с поста соруководителя офиса Goldman Sachs в России и СНГ 19 октября прошлого года. Уже на следующий день он вышел на новую работу — гендиректором инвестиционной компании Finstar миллиардера Олега Бойко.

Как только Йордан переступил порог нового офиса, Бойко передал ему несколько томов материалов о холдинге — статей, финансовой отчетности, отчетов консультантов и пр. «Я две недели их изучал, столько не читал со времен студенчества, — признается Йордан. — А потом шеф устроил мне настоящий экзамен: сел напротив и стал задавать вопросы. Удивляюсь, что я его выдержал».

С Бойко Йордан, русскоязычный американец, проработавший в России почти 20 лет, знаком давно: «Были в одной «тусовке», работали на финансовых рынках с 1990-х годов», — объясняет он. До 2007 года работал в российском подразделении Deutsche Bank AG, потом — недолго в московском офисе Lehman Brothers, а весной 2013 года Йордан пришел в Goldman Sachs. К решению покинуть руководящую должность в одном из самых успешных инвестиционных банков его могли подтолкнуть санкции, введенные против России и фактически заблокировавшие деятельность инвестбанков в России, полагает президент Американской торговой палаты в России Алекс Родзянко. «Таким профессионалам неинтересно сидеть и ждать у моря погоды — непонятно, когда российские рынки оживятся, сейчас здесь работы для инвестбанкиров практически нет», — считает он.

Миллиардер Бойко предложил Йордану развивать высокотехнологичные проекты все в той же области финансов (fintech). По словам Йордана, сам он всерьез заинтересовался этим рынком в 2013 году во время подготовки IPO в Лондоне Тинькофф Банка (тогда — ТКС Банка). У Goldman Sachs, который занимался этой сделкой, тогда была задача продать ТКС инвесторам как высокотехнологичную компанию. Примерно в то же время Goldman Sachs сам решил создать масштабное подразделение в сфере высоких финансовых технологий, вспоминает Йордан: «Я понял, что fintech — это всерьез и надолго, что это кардинальная перемена в банковской деятельности — «уберизация», диджитализация финансовых услуг. И когда появилась возможность этим заняться — я схватился за нее».

Йордан считает, что в традиционном банковском деле достиг потолка. «Я захотел адреналина, — признается он. — Я пришел в Finstar за будущим, увидел для себя возможность создавать его своими руками: не консультировать, не оценивать — а делать». Переговоры с Бойко продолжались несколько месяцев, к соглашению пришли в конце августа прошлого года. Больше всего Йордана, по его словам, привлекла возможность работать в быстрорастущей отрасли. В какие проекты Йордан уже инвестировал или собирается это сделать, он пока не раскрывает, но говорит, что выбирая объект для инвестиций, рискует и собственными деньгами.

Но самый большой риск — в другом: работая в крупных банках, Йордан никогда раньше не зависел от решений одного человека: «Если отношения с кем-то не сложатся в Goldman Sachs, есть много других людей, уполномоченных принимать решения, с которыми можно обсудить тот и или другой вопрос. А если отношения не сложатся с Бойко — то это все», — объясняет он.

Екатерина Трофимова: «Мне выпала редкая возможность создать с нуля масштабный проект»

Екатерина Трофимова (Фото: Екатерина Кузьмина / РБК)

10 декабря Екатерина Трофимова завершила свою карьеру в Газпромбанке, оставив пост первого вице-президента, чтобы возглавить Аналитическое кредитное рейтинговое агентство (АКРА). На новую работу Трофимова вышла уже на следующий день.

В начале 2015 года большая тройка международных рейтинговых агентств — Fitch, Moody’s и Standard & Poor’s — резко снизила рейтинг России. Российские власти тут же обвинили компании в ангажированности. В феврале правительство внесло в Госдуму законопроект о деятельности рейтинговых агентств, предусматривающий в том числе создание национальной рейтинговой шкалы. В июле закон был принят. И тогда же в ЦБ состоялось первое заседание, посвященное созданию национального рейтингового агентства. Организацию новой компании взяла на себя Трофимова — до Газпромбанка она 11 лет проработала в Standard & Poor"s. За несколько месяцев вместе со своей командой Трофимова разработала концепцию агентства, придумала его название и настояла на том, чтобы структура собственности АКРА была максимально диверсифицирована по долям участия акционеров из разных отраслей. «Я сразу заявила, что буду работать только на принципах невмешательства акционеров и государства в рейтинговую работу агентства», — рассказывает Трофимова.

В итоге акционерами нового агентства согласились стать 27 банков и компаний, среди которых Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, Альфа-банк, группа «Бин», O1 Group, группа «Онэксим». Доля каждого инвестора составляет меньше 5%, а общий капитал агентства превышает 3 млрд руб. Планируется, что этого хватит на то, чтобы финансировать деятельность агентства до выхода на безубыточность (достичь ее намечается на горизонте 3-5 лет).

Основная концепция и общие параметры будущего агентства были утверждены уже на первом совещании в ЦБ, участие в нем приняли больше 50 человек — банкиры, промышленники и иностранные инвесторы, рассказывает Трофимова: «Тогда же было решено, что курировать проект буду я». На тот момент Трофимова не думала, что уйдет из Газпромбанка ради новой работы.

Но довольно скоро стало ясно, что создание нового агентства потребует много сил и времени. С каждым из 27 акционеров работа выстраивалась очень по-разному, вспоминает Трофимова: «У каждого своя позиция, разная степень погруженности в проект. Поначалу не все понимали, что никакого влияния на операционную деятельность агентства они оказывать не смогут». Некоторые профессиональные инвесторы сразу отнеслись к своим вложениям как к финансовым инвестициям, другие расценивали их как стратегические, поэтому в переговорах на разных этапах участвовали разные специалисты — от юристов, до первых лиц, продолжает она.

В совет директоров АКРА вошли бывшие сотрудники международных рейтинговых агентств и специалисты из смежных отраслей. «Одним из первых согласие дал Ануар Хассун, с которым мы больше 15 лет назад работали в парижском офисе S&P. С тех пор мы не общались, Ануар успел поработать на руководящих должностях в Moody’s, Bank of Tokyo-Mitsubish и West Africa Rating Agency, — рассказывает Трофимова. — Но когда я ему позвонила с предложением войти в совет директоров, он согласился почти сразу, даже не спросив про коммерческие условия работы, настолько перспективным ему показался проект». Кроме Хассуна в шорт-лист кандидатов в совет директоров попало больше десяти кандидатов. «Практически все, с кем мы связывались, соглашались после очень коротких переговоров», — отмечает Трофимова.

Председателем совета директоров АКРА избран Карл Йоханссон, который с 2006 по 2014 год работал в Москве в качестве управляющего партнера Ernst & Young в СНГ и координировал Консультативный совет по иностранным инвестициям при правительстве России. Кроме самой Трофимовой и Хассуна в совет директоров также вошли президент Европейской ассоциации рейтинговых агентств (EACRA) Томас Миссонг и бывший управляющий директор подразделения анализа суверенных рисков Moody"s Винсент Труглиа. Первые рейтинги агентство планирует присвоить уже во втором квартале 2016 года.

Одной из главных сложностей при создании нового агентства оказался набор сотрудников, признается Трофимова. «Лет пять назад я бы за такой проект не взялась просто потому, что тогда должного количества русскоязычных специалистов в рейтинговой сфере я бы не нашла», — говорит Трофимова. Специальный анализ, который проводился при запуске проекта, показал, что для него в мире есть не больше 80-100 подходящих специалистов, рассказывает она, в некоторых сферах необходимых специалистов не оказалось вовсе. «Например, нужно будет самим воспитывать кадры в области методологии, комплаенса», — говорит Трофимова. Всего штат агентства через три года после создания будет насчитывать до 50 человек.

Сейчас процесс найма сотрудников в самом разгаре. Резюме приходят из Индии, Австралии, Новой Зеландии и Канады, несколько анкет было из Европы. Все финальные собеседования Трофимова в обязательном порядке проводит сама. Чем АКРА заманивает иностранцев? «У людей очень разная мотивация, объясняет Трофимова. — Одних интересует возможность построить что-то новое, и среди них есть те, кто идет в АКРА с понижением в должности. Есть и те, кого мы привлекаем деньгами, все очень индивидуально». Зарплаты, уверяет Трофимова, «конкурентоспособны», и сама она, уйдя из Газпромбанка, в деньгах не потеряла.

Участие в создании АКРА Трофимова называет «редкой профессиональной возможностью сделать с нуля проект, в котором будет востребован ее международный и российский опыт». В том, что услуги агентства будут пользоваться спросом в России, она не сомневается и конкуренции не боится. Базовым продуктом АКРА будут рейтинги по национальной шкале, и здесь компаниям «большой тройки» тоже во многом придется начинать с нуля.