Закон и милосердие в капитанской дочке. Хождение по водам. Религиозно-нравственный смысл повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка». Милосердие. «Капитанская дочка» - тема сострадания и милосердия

В наше время, к сожалению, вечные ценности стали менее значимыми и даже могут вызывать насмешку или иронию, на место любви к ближнему приходит душевная черствость. В обществе идет процесс дегуманизации человека. В стране неуклонно растет количество негативных поступков, совершаемых детьми, появляется все больше детей проблемных, а ведь они – наше будущее, будущее России. Поэтому-то на современном этапе нравственное воспитание становится наиболее важным в учебно-воспитательном процессе. Становится жизненно необходимо воспитывать в детях положительные качества личности, учить их разбираться в жизненных ситуациях и правильно оценивать свое поведение. Задача педагога - помочь детям ответить на сложнейшие философские вопросы: зачем жить? и как жить? А задача эта, как оказалось, далеко не простая. Как поселить в сердце ребенка добро, милосердие, бескорыстие, любовь к ближнему?

Моими помощниками, проводниками к сердцу ребенка, стали, конечно, произведения русской классики – кладезь мудрости. Духовное становление невозможно без освоения бесценного наследия Пушкина, Лескова, Достоевского, Шмелева.… Произведения этих мастеров слова дают представление о христианских основах нравственности, о добре и зле, о чести и бесчестии, о милосердии...

Столько важного и нужного для душевного развития ребенка можно почерпнуть, например, из “Капитанской дочки” Пушкина!

Глубоко христианский, глубоко русский ответ дает писатель на жизненно важные вопросы: как жить в истории, особенно в смутные, переходные ее периоды? за что держаться? При внимательном прочтении повести, не без помощи учителя, дети понимают, что держаться надо за свою совесть, за честь в глазах Бога. “Держаться нужно за Бога, за милосердие”,- такой вывод делают ребята в конце изучения произведения.

Но тому предшествует трудная, кропотливая работа с текстом. Проанализировав все сцены встречи Гринева с Пугачевым, видим, что история, положенная в основу повести, начинается и заканчивается милосердием. Вспомним первую встречу Гринева с будущим самозванцем. Пугачев вывел заблудившегося во время бурана Гринева к постоялому двору. Гринев благодарит вожатого, предлагает ему чай, потом и стакан вина. Наутро Гринев еще раз благодарит Пугачева и хочет подарить ему полтину денег на водку. А когда Савельич не позволил ему этого, он придумывает отдать Пугачеву свой заячий тулуп. Подарок, на первый взгляд, бессмысленный. Савельич недоумевает: "Зачем ему твой заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке". Однако, пишет Пушкин, “бродяга был чрезвычайно доволен подарком”. И мы догадываемся, что тут дело не только в тулупе...

В благодарности Гринева за то, что “вожатый” вывел его к постоялому двору не просто благодарность. Тут нечто большее: жалость, милосердие и уважение. Человеку холодно, а ему не должно быть холодно: он образ Божий. Мы не должны безразлично проходить мимо человека, которому холодно, это бесчеловечно. Все это и почувствовал Пугачев. Потому так и радуется он подарку: “Спасибо, ваше благородие! Награди вас Господь за вашу добродетель. Век не забуду ваших милостей”. И не забудет, потому что на милость можно отвечать только милостью.

И через все остальные встречи Гринева и Пугачева основной темой идет именно тема милосердия. Народная мудрость гласит: “Кто добро творит, того Бог благословит”.

При занятии Белогорской крепости Пугачев, узнав Гринева, тут же помиловал его, спас от смертной казни. Позже в беседе наедине Пугачев говорит: “...я помиловал тебя за твою добродетель, за то, что ты оказал мне услугу, когда принужден я был скрываться от своих недругов”. Каким нравственным законом руководствуется Пугачев? Законом милосердия, которого нет выше и благороднее в этом мире. Разглядел однажды Гринев человека в Пугачеве, обратился к этому внутреннему человеку, и не может уже забыть этого Пугачев.

А, перелистав несколько страниц, становимся свидетелями еще одной удивительной сцены: Пугачев, атаман бунтовщиков, вызволяет Машу Миронову, дочь коменданта крепости, казненного во время приступа, из рук Швабрина и отпускает ее и Гринева со словами: “Казнить так казнить, жаловать так жаловать: такой мой обычай. Возьми себе свою красавицу; вези ее, куда хочешь, и дай вам Бог любовь да совет!”. Эти слова мы слышим от “злодея, обрызганного кровью стольких невинных жертв” Согласитесь, на такой поступок способен только человек, у которого не стерт образ Божий в душе.

Пушкин в "Капитанской дочке" предстает перед нами не просто мастером-художником, но и очень мудрым человеком с глубоким нравственным опытом. Главное внимание автора "Капитанской дочки" направлено на открытие внутреннего человека в человеке. Проникновенные диалоги главных героев повести представляют собой историю поисков той соборной истины, которая служит одновременно и мерилом истинности, и путем спасения. А ключом к этому царству истины выступает у Пушкина тема милосердия. Не случайно эта повесть является одним из самых христианских произведений в мировой литературе, именно от нее в русской литературе идет традиция проникновенных диалогов “святых и преступников”, стоящих перед лицом Бога.

Думаю, ребята, которые присутствовали на уроке, говорили о милосердии не пройдут мимо человека, нуждающегося в помощи, окажут ее больному и слабому, накормят бездомную собаку… А позже, отвечая на вечный вопрос: “Быть или не быть?”, примут правильное решение: быть человеком, жить духовно, “познавать Творца в творенье, видеть Духом, сердцем чтить…”

Гринёв и Максимыч

Для выявления темы милосердия служит и история уряд-ника Максимыча. Фигура хотя и скупо обрисованная, но сложная и не-однозначная. Максимычу ещё до приступа Белогорской крепости не слиш-ком доверяет комендант Миронов. Максимыч тайно встречается с Пуга-чёвым. После разоблачения его в Белогорской крепости сажают под арест, но он бежит. Вместе с Пугачёвым входит в крепость. Именно Максимыч указывает Пугачёву, кто комендант крепости. И вот, когда Гри-нёв и Савельич, отпущенные Пугачёвым, бредут по дороге, уводящей их от крепости, происходит первая личная встреча, личное касание Гринёва и Максимыча.

«Я шёл, занятый своими размышлениями, как вдруг услышал за со-бою конский топот. Оглянулся; вижу: из крепости скачет казак, держа башкирскую лошадь в поводья и делая издали мне знаки. Я остановил-ся и вскоре узнал нашего урядника. Он, подскакав, слез с своей лошади и сказал, отдавая мне поводья другой: «Ваше благородие! Отец наш вам жалует лошадь и шубу с своего плеча (к седлу привязан был овчин-ный тулуп). Да ещё, - примолвил, запинаясь, урядник, - жалует он вам… полтину денег. да я растерял её дорогою; простите великодушно». Са-вельич посмотрел на него косо и проворчал: «Растерял дорогою! А что же у тебя побрякивает за пазухой? Бессовестный!» - «Что у меня за пазу-хой-то побрякивает? - возразил урядник, нимало не смутясь. - Бог с то-бою, старинушка! Это бренчит уздечка, а не полтина». - «Добро, - сказал я, прерывая спор. - Благодари от меня того, кто тебя прислал; а рас-терянную полтину постарайся подобрать на возвратном пути и возьми себе на водку». - «Очень благодарен, ваше благородие, - отвечал он, повора-чивая свою лошадь, - вечно за вас буду Бога молить». При сих словах он поскакал назад, держась одной рукою за пазуху, и через минуту он скрылся из виду» 18 . И именно этот Максимыч во время схватки под Орен-бургом - Гринёв - на стороне защитников города, Максимыч - на проти-воположной стороне, среди нападающих казаков Пугачёва, - передаёт Гри-нёву письмо из Белогорской крепости от Марьи Ивановны. Встреча во время боя двух солдат враждебных армий отмечена у Пушкина какой-то удивительной теплотой:

«Однажды, когда удалось нам как-то рассеять и прогнать довольно густую толпу, наехал я на казака, отставшего от своих товарищей; я готов был уже ударить его своею турецкою саблею, как вдруг он снял шапку и закричал:

Здравствуйте, Пётр Андреич! Как вас Бог милует?

Я взглянул и узнал нашего урядника. Я несказанно ему обрадо-вался.

Здравствуй, Максимыч, - сказал я ему. - Давно ли из Белогорской?

Недавно, батюшка Пётр Андреич; только вчера воротился. У меня есть к вам письмецо.

Где ж оно? - вскричал я, весь так и вспыхнув.

Со мною, - отвечал Максимыч, положив руку за пазуху. - Я обещал-ся Палаше уж как-нибудь да вам доставить. - Тут он подал мне сложен-ную бумажку и тотчас ускакал» 19 . Конечно, за Максимычем мы чувствуем Палашу, «девку бойкую, которая и урядника заставляет плясать по своей дудке» 20 , служанку Марьи Ивановны. Но тем не менее присутству-ет в отношениях урядника и Гринёва уже и некое личное начало - мо-жет быть, в особой доброжелательности тона, - никак не сводимое только к внешним обстоятельствам. Откуда оно? - Из того же источника, из кото-рого произошли и отношения Гринёва с Пугачёвым. Простил Гринёв Максимычу украденную полтину денег, безо всякого расчёта простил, по чистому милосердию, и, странным образом, именно эта уступка, потеря на внешнем, материальном уровне существования оказывается приобрете-нием на уровне духовном. Именно это задело Максимыча за душу, и одна личность, вдруг вырвавшись из трагической и кровавой суеты обыденности, предстала лицом к лицу другой. Смотря в глаза, всё понимая, простил; значит, как бы сказал: да, ты, конечно, не прав, но всяк человек слаб, а знаю, тем не менее, верю, что способен ты и на хорошее. И вот эта вера в человека, в милосердии заключённая, и задела, наверное, сердце Максимыча. И вспоминаются евангельские слова: «Пойдите научитесь, что значит: «милости хочу, а не жертвы»? Ибо Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию» 21 . И на-чинаются чудеса. Бывший урядник Максимыч, предатель, вор, по всему видно, человек «тёртый», коварный и хитрый, начинает вдруг носить любовные записки через линию фронта к офицеру враждебной армии. И оттуда же, куда ушла украденная полтина, чудесным об-разом появляется столь долгожданное, столь дорогое письмо любимой.

Всё в повести полно милосердием. Сама любовь Петра Андреевича Гринёва и Марьи Ивановны Мироновой также в основном любовь - ми-лосердие. Не любовь - страсть, не отношения рыцаря и дамы, не лю-бовь-восхищение - снизу вверх, а сверху вниз, христианская лю-бовь-милосердие, жаление - русская любовь по преимуществу. Любит и слёзно жалеет Марью Ивановну, сироту, у которой не осталось никого близкого в целом мире, Гринёв. Любит и спасает своего рыцаря от ужас-ной участи бесчестия Марья Ивановна, в образе которой подчеркнуты основные христианские доб-родетели: верность, благодарность, жертвенность, послушание, способность крепко любить.

Милосердие к врагу (Гринёв и Швабрин)

Довольно устойчива в «Капитанской дочке» тема милосердия к врагу (к Швабрину). После дуэли Гринёв, умиротворённый взаимностью Марьи Ивановны, прощает Швабрину все его оскорбления, и они примиряются. «Я слишком был счастлив, чтоб хранить в сердце чувство неприязненное. Я стал просить за Швабрина, и добрый комендант, с согласия своей супруги, решился его освободить. Швабрин пришёл ко мне; он изъявил глубокое сожаление о том, что случилось между нами; признался, что был кругом виноват, и просил меня забыть о прошедшем. Будучи от при-роды не злопамятен, я искренно простил ему и нашу ссору и рану, мною от него полученную. В клевете его видел я досаду оскорблённого само-любия и отвергнутой любви и великодушно извинял своего несчастного соперника» 22 .

В Белогорской крепости, вырвав с помощью Пугачёва Марью Ивановну из рук Швабрина, Гринёв имеет достаточно оснований, чтобы ненавидеть изменника и насильника. Однако вот как кончается глава «Си-рота». Напутствуемые доброй попадьёй Гринёв со своей любимой отбывают из крепости. «Мы поехали. У окошка комендантского дома я увидел стоящего Швабрина. Лицо его изображало мрачную злобу. Я не хотел торжествовать над уничтоженным врагом и обратил глаза в другую сто-рону» 23 . Торжествовать над уничтоженным врагом согласно христианской морали, которой руководствуется Гринев, стыдно. Так как, пока жив че-ловек, Бог надеется на него, на его исправление. Следует тем более на-деяться и человеку. А устраивать «пир победителей» над поверженным противником есть всё то же хамство, самоуверенное, дебелое. Потому и отворачивается Гринёв. И в этом опять милосердие целомудренной души.

Наконец на суде Швабрин оказывается главным - и, собственно, един-ственным - обвинителем Гринёва. Швабрин возводит на Гринёва сознатель-ную и чудовищную клевету, грозящую последнему самым худшим. Инте-ресна реакция Гринёва. «Генерал велел нас вывести. Мы вышли вместе. Я спокойно взглянул на Швабрина, но не сказал ему ни слова. Он ус-мехнулся злобной усмешкою и, приподняв свои цепи, опередил меня и ускорил свои шаги» 24 . Где-то слова уже бессильны. И не только слова, но и любые жесты, грозящие ли, осуждающие ли. Так глубоко может отравить зло человеческую душу. И так важно здесь противопоставить болезни зла спокойный, трезвый взгляд, воспалённой страстности зло-действа - бесстрастие целомудрия. Последнее уже самим благородством своей сдержанности укоряет и осуждает сильнее всяких слов. Может быть, этот спокойный человеческий взгляд сможет послу-жить опорой мятущейся, одержимой, потерявшей себя преступной душе, поможет остановиться и не упасть в бездну от-чаяния.

Помилование Гринёва

Реабилитация Гринёва есть также следствие милосердия. Не закон, не формальное судоразбирательство спасают его от позора и смертной каз-ни, а именное повеление императрицы. По повести, конечно, Екатери-на II решается на помилование только после того, как узнаёт от Марьи Ивановны все обстоятельства дела. Правда, справедливость, законность, казалось бы, побеждают. Однако концовкой своей повести Пушкин как бы стремится нас убедить, что общепринятое судопроизводство по самой своей природе неспособно решать вопрос о виновности в таких деликатных об-стоятельствах. Именно поэтому Гринёв и отказывается на суде рассказывать о роли своей невесты в его истории. Нужен человек, нужна живая человеческая личность, нужны правда и милость, что-бы решать такие тонкие вопросы. Одной справедливости недостаточно, нужно - необходимо! - и ми-лосердие. И здесь Пушкин высказывает, конечно, глубоко христианский, с одной стороны, и с другой - специфически русский - со всеми его плюсами и минусами - взгляд на правосудие.

Милость, обретённая Гринёвым, как ни нечаянна она сама по себе, есть тем не менее милость ожидаемая, милость взыскуемая. Мир, в котором ощущает себя Гринёв (и разде-ляющая эти взгляды его невеста), есть космос, управляемый милосерд-ным Провидением, космос, в котором сбывается совет «Стучите, и вам отворят.». Со знанием и тактом воспитанного в православии человека даёт Пушкин описание поведения Гринёва в тюрьме. «Гусары сдали ме-ня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели мне на ноги цепь и заковали её наглухо. Потом отвели меня в тюрьму и оставили одного в тесной и тёмной конурке с одними голыми стенами и с око-шечком, загороженным железною решёткою.

Таковое начало не предвещало мне ничего доброго. Однако ж я не терял ни бодрости, ни надежды. Я прибегнул к утешению всех скор-бящих и, впервые вкусив сладость молитвы, излиянной из чистого, но растерзанного сердца, спокойно заснул, не заботясь о том, что со мною будет» 26 . В этой надежде на лучшее - от-ражение существеннейших мировоззренческих представлений позднего Пуш-кина. Нарру end «Капитанской дочки» - не слащавая подачка читателю «романтической повести», а логическое следствие целостной мировоззрен-ческой позиции, утверждающей, что мир, история имеют свой смысл, что мир, «лежащий во зле», стоит на добре.

Помилование Гринёва происходит в два этапа. Сначала, ещё до поездки Марьи Ивановны в Петербург, Екатерина II «из уважения к заслугам и преклонным годам отца» 27 заменяет Гринёву смертную казнь на вечное поселение в Сибири. Затем, после разговора с Марьей Ивановной, им-ператрица, убеждённая теперь в невиновности Гринёва, избавляет послед-него и от ссылки. Здесь опять звучит тема чести. Важно, что честь Гринёва восстанавливается через помилование. В ценностной иерархии, на которую ориентирована «Капитанская дочка», честь зависит от милосердия как от человече-ского, так и в широком смысле от Божьего. Важно подчеркнуть и необходимость чести в этической иерархии «Капитанской дочки». Речь идёт не просто о верности сослов-ным предрассудкам. Милосердие исходит от личности и направлено, собственно, только к ней (животным, например, подобает жалость, а не милосердие). С точки зрения милосердия, любви все личности равны. Милосердие как бы растворяет все физические, социальные, психологические различия и детерминанты. Любить должно всех, и даже, как учит Евангелие, врагов. Однако здесь возможно укло-нение. Христианская любовь не есть безответственное всепрощение. Лю-бить - не значит согласиться с неправдой любимого, простить - не зна-чит оправдать преступление. Пушкин глубоко чувствовал и гениально изобразил эту трезвость христианского милосердия. Если стихия милосер-дия растворяет все грани, делает всё проницаемым, всё «своим», напол-няет всё солнечным светом Царства Божьего, «которое внутри нас», то честь трезво напоминает о естественных условиях существования, кото-рых нам не отменить одним желанием, и конкретно об исторически сложившихся социальных структурах, в которых своя - относительная - правда. За темой милосердие - честь стоит тема Царство Божие - Цар-ство земное, государство. Пушкин в повести даёт именно ту трактовку этой темы, которая характерна для всей тысячелетней русской истории. Честь не просто подчинена у Пушкина милосердию (любви, совести), на-ходя в последнем освящение и поддержку себе. Честь в некотором смыс-ле и необходима для милосердия, как дающая последнему возможность, «пространство» для его проявления. Милосердие освящает честь, честь же даёт милосердию конкретность, историчность. Милосердие, совесть внутренне облагораживают, преображают и поддерживают честь. Быть милосердным понимается в повести традиционно православно: милосердие должно быть «зрячим», должно трез-во учитывать реалии мира, все трагические его противоречия. Путь ми-лосердия - не путь благодушного всепрощения, а путь жертвенного самоотвержения, путь христиан-ского подвига.

Заключение

Основ-ной нравственной идеей, на-правляющей повествование в «Капитанской дочке», является милосердие, та кардинальная христианская добродетель, центральное положение кото-рой в русской культуре было Пушкиным глубоко осознано и гениально изображено. По степени авторской сознательности в изображении темы милосердия повесть «Капитанская дочка» является одним из самых христиан-ских произведений в мировой литературе. Именно от «Капитанской дочки» идёт в русской литературе традиция про-никновенных диалогов «святых и преступников», стоящих «в беспредельности» - перед лицом Бога.

А. С. Пушкин «Капитанской дочки» представляется не просто мастером-художником, а очень мудрым человеком с глубоким нравственным опытом. Не на исторические события сами по себе, не на психологические характеристики героев - главное внимание автора «Капитанской дочки» направлено на откры-тие внутреннего человека в человеке, в глубине своей свободы перед ли-цом Бога и другого человека, решающего последние «проклятые» вопро-сы. Проникновенные диалоги главных героев повести представляют собой историю поисков той соборной истины, которая служит одновременно и истинности мерилом, оценкой человеку и событиям, и путём спасения. И ключом к этому царству истины выступает у Пушкина тема милосердия.

Милосердие. Нередко требуется только лишь простить, без выгод, без расчёта. Милосердие выступает главенствующим представителем чело-веческой свободы. Для него не нужно причины; врываясь в мир, где все причинно обусловлено, этот акт свободы сам начинает новую причинную цепь, как учил философ Кант. Поэтому любой акт милосердия есть весть о другом - высшем - мире, есть кусочек высшего мира в нашей земной юдоли. И это присутствие иной высшей реальности мы ясно чувствуем: смолкают грохот и суета страстной земной жизни, спускаются на нас мир, тишина и прохлада, и в этом «хладе тонком» чувствуем мы присутствие самого Бога и одновременно познаём свое предназначе-ние к высшей жизни.

Примечания

1 А. С. Пушкин в передаче А. Г. Хомутовой. См., например: Вере-саев В. В. Пушкин в жизни. Минск: Мастацкая лiтература, 1986. С. 24.

2 Пушкин А. С. Сочинения. В 3 т. М.: Художественная литература, 1987. Т. 3. С. 267. (В даль-нейшем мы ссылаемся на это издание так: П. А. С., затем - страница.)

3 П. А. С. - С. 328.

4 Об обстоятельствах, помешавших А. С. Пушкину приехать из Михайловского в Петербург накануне выступления декабристов, см., например, воспоминания В. И. Даля в кн.: А. С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1985. Т. 2. С. 263-264.

5 П. А. С. - С. 240.

6 П. А. С. - С. 241.

7 П. А. С. - С. 241.

8 П. А. С. - С. 242.

9 П. А. С. - С. 279.

10 П. А. С. - С. 280.

11 П. А. С. - С. 297.

12 П. А. С. - С. 301.

13 П. А. С. - С. 301.

14 П. А. С. - С. 303.

15 П. А. С. - С. 308-309.

16 П. А. С. - С. 226.

17 П. А. С. - С. 272.

18 П. А. С. - С. 283-284.

19 П. А. С. - С. 288.

20 П. А. С. - С. 302.

21 Еванг. от Матфея, 9, 13.

22 П. А. С. - С. 257.

23 П. А. С. - С. 304.

24 П. А. С. - С. 312.

25 Еван. от Матфея, 7, 7: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам».

26 П. А. С. - С. 310.

27 П. А. С. - С. 313.

Литература

Вере-саев В. В. Пушкин в жизни. Минск: Мастацкая лiтература, 1986.

Евангелие

Катасонов В. Н. Тема чести и милосердия в повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка» (религиозно-нравственный смысл «Капитанской дочки» А. С. Пушкина) // Литература в школе. 1991. № 6. С. 2-13.

А. С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1985. Т. 2.

Пушкин А. С. Сочинения. В 3 т. М.: Художественная литература, 1987. Т. 3.

Тема милосердия, чести была для Пушкина принципиальной. Она была тесно связана с другим, более глубоким вопросом: как жить в истории? За что держаться? В «Капитанской дочке», законченной за несколько месяцев до смерти, на этот вопрос был дан ответ. В романе нигде честь не противоречит совести.

Весь последний роман Пушкина проникнут духом милосердия. Центральная сюжетная линия романа - история взаимоотношений Гринева и Пугачева - это прежде всего история милосердия. Вспом­ним первую встречу героев. Пугачев вывел заблудившегося во время бурана Гринева к постоялому двору. Люди, пережившие только что неприятное, опасное приключение, чувствуют особую общность, вдруг объединившую их. Гринев предлагает Пугачеву чай, а после, по просьбе последнего, и стакан вина. Наутро Гринев еще раз благодарит Пугачева. Тут впервые промелькнуло между офицером Гриневым и беглым казаком Пугачевым нечто иное... Поэтому и радуется вожа­тый подарку, поэтому и такое теплое напутствие: «Спасибо, ваше бла­городие! Век не забуду ваших милостей».

И через все остальные встречи Гринева и Пугачева основной те­мой идет именно тема милосердия. При занятии Белогорской крепо­сти Пугачев, узнав Гринева, тут же помиловал его, спас от смертной казни. Но сколь несоразмерна услуга и воздаяние: стакан вина и зая­чий тулуп и... жизнь, подаренная офицеру противного войска. Раз­глядел однажды Гринев человека в Пугачеве, обратился к этому внут­реннему человеку - и не может забыть этого Пугачев.

И при третьей встрече, во всех перипетиях откровенного и риско­ванного диалога, который ведут герои, опять милосердие. «О чем, ваше благородие, изволил задуматься? - Как не задуматься, - отве­чал я ему. - Я офицер, дворянин; вчера еще дрался против тебя, а се­годня еду с тобой в одной кибитке, и счастие всей моей жизни зави­сит от тебя».

Для выявления все той же темы милосердия служит и история урядника Максимыча. Персонаж обрисован скупо. Капитан Миронов не доверяет уряднику. Именно Максим ыч укажет Пугачеву, кто ко­мендант крепости. И именно этот урядник, воевавший среди напа­дающих казаков Пугачева, во время схватки под Оренбургом пере­даст Гриневу, воевавшему на противоположной стороне, письмо от Марьи Ивановны. Простил Гринев Максимычу украденную полтину денег, простил без всякого расчета, по чистому милосердию, и тот от­платил сторицею.

Довольно устойчива в «Капитанской дочке» тема милосердия к врагу, к Швабрину. После дуэли Гринев прощает Швабрину все его оскорбления. В Белогорской крепости, вырвав из рук предателя с по­мощью Пугачева Марью Ивановну, Гринев не хочет торжествовать над поверженным врагом. Реабилитация Гринева, обвиненного по ложному свидетельству Швабрина, в финале романа тоже следствие милосердия. Не закон, не формальное судоразбирательство спасают героя от позора, а именное повеление императрицы.

Все в романе полно милосердия и подчеркивает основные христи­анские добродетели: верность, благородство, жертвенность, послуша­ние, способность крепко любить.

«Капитанская дочка» - тема сострадания и милосердия

"…Читая его творения, можно превосходным образом воспитать в себе человека…"

Милосердие и сострадание - это те главные нравственные ориентиры, соотнося с которыми свою жизненную философию, человек сможет сохранить не только себя как личность, но и воссоздать на земле Царствие Божие: мир добра, красоты и справедливости. Именно о нем мечтали многие поколения русских писателей. И в этом процессе духовного созидания особая роль принадлежит А. С. Пушкину. Ему, поэту-пророку, Богом был дарован талант "глаголом жечь сердца людей", пробуждая "чувства добрые" в их душах. На каких основах должна строиться жизнь - в особенности в смутные переходные ее периоды, когда ставятся под сомнение сложившиеся традиции и нормы морали? Этот вопрос был принципиальным для Пушкина - человека и художника.

Вспомним известный эпизод из жизни поэта… Возвращенный в 1826 г. Николаем I из ссылки, он предстал перед императором, который задал прямой вопрос: "Пушкин, принял ли бы ты участие в 14 декабря, если б был в Петербурге?" Тот, будучи человеком чести, мужественно ответил: "Непременно, государь, все друзья мои были в заговоре, и я не мог не участвовать в нем. Одно лишь отсутствие спасло меня, за что я благодарю Бога!" Смысловая двойственность пушкинской фразы несомненна. Видимо, "отсутствие спасло" не только от царской немилости. Тогда от чего же? В повести "Капитанская дочка", законченной за несколько месяцев до смерти, был дан ответ - плод размышлений целой жизни. "Молодой человек! - как будто с завещанием обращается к нам Пушкин, - если записки мои попадут в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений". Ну и, конечно, это знаменитое место о русском бунте: "Не приведи Бог видеть русский бунт - бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды, или не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка - копейка". Яснее не скажешь… Это позиция гуманиста, душа которого противится насилию в любых его проявлениях и одновременно мучается в замкнутом круге неразрешимых внутренних противоречий: ведь был же тот вышеупомянутый ответ царю! В "Капитанской дочке" нигде честь не противостоит совести, а вот в жизни все могло быть - и было - гораздо трагичней.

Какую же нравственную опору выбрать? Что не подведет? Чести, как таковой, недостаточно: жизнь со всеми ее драматическими перепетиями оказывается сложнее. Честь слишком хрупка - сама требует защиты. Если не оступишься, не смалодушничаешь сам, так на этот случай всегда готова клевета… Об этом тоже повесть Пушкина. И не случайно глава "Суд" имеет эпиграф: "Мирская молва - морская волна". Рассчитывать на то, что можно во всех случаях сохранить о себе отличное мнение, не приходится: слишком слаб человек нравственно, и судимый, и судящий… Чем руководствоваться? За что же держаться? Ответ автора "Капитанской дочки" однозначен: держаться нужно за свою совесть, за честь в глазах Бога. Это поможет сохранить честь и в глазах людей.

Но как непосредственно в жизни следовать этому совету? И "Капитанская дочка" подсказывает: надо быть милосердным.

достоинство человека и его честь.

Итак, в чем же состоит смысл повети? Пожалуй, его можно сформулировать следующим образом: взаимоотношения человека с человеком перед лицом Истины, перед лицом Бога. На жизненной дороге встретились двое: один - нравственные нормы "преступить сумевший", другой - твердо держащийся законов чести и совести. И эта противопоставленность придает особую драматичность и остроту событиям, свидетелями которых мы становимся.

тулуп. Прижимистый Савельич ропщет:

подарок бессмыслен, "он его пропьет, собака, в первом кабаке". Да и не налезет этот юношеский тулуп на пугачевские "окаянные плечища"! С точки зрения здравого смысла Савельич прав. Однако автор пишет, передавая мысли Гринева: "Бродяга был чрезвычайно доволен моим подарком". Тут не в тулупе дело… Тут впервые промелькнуло между офицером и беглым казаком нечто иное… Это не только проявление благодарности, хотя она, несомненно, явилась главным мотивом поступка Петруши. В

какой-то момент юный герой повести ощутил жалость, сострадание: человеку холодно, а этого не должно быть, и нельзя проходить безразлично мимо нуждающегося в помощи, потому что это безнравственно и даже кощунственно. Сделав шаг навстречу "страшному мужику", Петр Андреич поступил, что называется, по совести. Все это и почувствовал Пугачев. Потому так и радуется он подарку. Потому и такое теплое напутствие Гриневу: "Спасибо, ваше благородие! Награди вас Господь за вашу добродетель. Век не забуду ваших милостей".

смертной казни: "… я помиловал тебя за твою добродетель, за то, что ты оказал мне услугу, когда принужден я был скрываться от своих недругов". Но сколь несоразмерны услуга и воздаяние: стакан вина, заячий тулуп и… жизнь, подаренная офицеру вражеского войска. Каким же законом управляется поведение Пугачева? Думаю, все тем же законом совести, которым так часто пренебрегают в этом мире, но которого нет выше и благороднее. Пугачев не может не помиловать Гринева, так как перечеркнуть то внутреннее человеческое единение, которое оба ощутили при первой встрече, значило бы уничтожить в себе самом нечто самое дорогое, самое святое. Потому-то напряженный и драматический диалог, в котором Петр Андреич, следуя совести своей и чести, отказывается присоединиться к восставшим (рискуя отчаянно), имеет такой примиряющий финал: "Так и быть, - сказал он (Пугачев), ударяя меня по плечу. - Казнить так казнить, миловать так миловать. Ступай себе на все четыре стороны и делай что хочешь".

О чем, ваше благородие, изволил задуматься? - Как не задуматься, - отвечал я ему. - Я офицер и дворянин; вчера еще дрался противу тебя, а сегодня еду с тобой в одной кибитке, и счастие всей моей жизни зависит от тебя. - Что же? - спросил Пугачев. - Страшно тебе?

И ты прав, ей-богу, прав! - сказал самозванец. - Ты видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья.

Во всех перепетиях откровенного и рискованного разговора, который ведет с Пугачевым герой Пушкина, направляет последнего, питает надежду опять милосердие, хотя и о достоинстве офицера Гринев никогда не забывает. Он понимает, что нарушил кодекс дворянской чести. И это тяготит Петра Андреича, который в ходе жизненных испытаний постигает нравственные законы, куда более значимые, чем набор представлений о сословной исключительности.

злобы, зависти, неспособности простить. Отвергнутый Марьей Ивановной, он вступает на путь Каина путь насилия, предательства, мести который ведет его не только к гибели физической, но - что несравнимо хуже - к духовному самоубийству. Швабрин не изнуряет себя вопросами морали, нравственного выбора или проблемами чести. Муки совести ему незнакомы. Собственное "я" для этого человека - единственная ценность. За эгоизм, отход от Божьей правды Швабрин в повести наказан. Но Гринев, как и сам автор, не торжествует над униженным врагом: это согласно христианской морали стыдно. Поэтому и отворачивается от поверженного недруга любимый герой Пушкина - и в этом опять милосердие целомудренной, совестливой души.

Счастливый конец "Капитанской дочки" - вовсе не слащавая подачка читателю "романтической повести", а следствие глубочайшей уверенности писателя - гуманиста в том, что человеческая история имеет свой смысл, что падший мир держится все-таки на добре, главными составляющими которого являются совесть и милосердие, достоинство и сострадание.